Серафимович волгоградской области. история и современность. интересные факты

Двое на поединке

Не удивительно, что, когда в 1883 году Александр Попов поступил на физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, его внелекционные симпатии оказались прикованы к политике самого экстремального разлива. Властителем дум стал создатель «Терористической фракции» партии «Народная воля», студент-естественник и тезка Александр Ульянов. После неудавшегося покушения на императора Александра III старший брат будущего вождя пролетарской революции вместе с четырьмя товарищами были приговорены к смертной казни.

Несмотря на предоставленную возможность, Ульянов отказался просить государя о помиловании, весьма благородно обосновав свое решение во время последнего свидания с матерью:

— Представь себе, мама, двое стоят друг против друга на поединке. Один уже выстрелил в своего противника, другой еще нет, и тот, кто уже выстрелил, обращается к противнику с просьбой не пользоваться оружием. Нет, я не могу так поступить.

«Сделав свой выстрел», террористы в мае 1887 года были повешены в Шлиссельбургской крепости. Не согласный же с таким исходом студент-физик Александр Попов написал прокламацию,
в которой пытался объяснить единомышленникам причину провала и звал не складывать оружие. Гуманная царская власть обошлась тем, что отправила его на пять лет отбывать административную ссылку в Мезень Архангельской губернии — с «незаконченным высшим».

А поворотись-ка, сынку!

Еще одна скандальная гипотеза была выдана на-гора сотрудником Государственного Эрмитажа Михаилом Аникиным. Подключив группу специалистов по математической лингвистике под руководством профессора филфака СпбГУ Михаила Марусенко, Аникин сравнил построение фразы у Серафимовича и Шолохова и сделал сенсационное открытие: оно полностью совпадает! А значит, «Тихий Дон» написал Серафимович. Как и все остальные крупные произведения, приписываемые Шолохову.

— Такой обман был нужен русcкой литературе, — уверял Аникин еще в 2007 году. — Потому что иначе эти произведения не могли появиться в печати. Это был договор двух авторов — вроде как профессор отдает в аренду первокурснику свою докторскую диссертацию.

По довольно спорной версии сотрудника Эрмитажа, Александр Серафимович не был вполне честен в своей любви к молодой советской республике, а посредством бурной пролетарской деятельности только маскировался. В глазах новых вождей он был безнадежно дискредитирован слишком долгой жизнью при «проклятом царском режиме».

— Серафимович не переставал создавать шедевры и при советской власти, но понимал всю опасность публикации их под своим именем, — развивает свою сенсационную теорию Михаил Аникин. — Его бы тут же сослали на Соловки за один только «Тихий Дон», в котором он блестяще показал страдания обычного человека от большевиков. Нужен был автор с безупречной по советским меркам репутацией.

Именно таким автором стал Шолохов. Родившийся то ли в 1903-м, то ли в 1905 году в обыкновенной рабоче-крестьянской семье, с четырехклассным образованием, участием в продразверстке и карьерой московского чернорабочего. Куда уж ближе к простому народу! Это была идеальная кандидатура на звание советского гения. Он должен был самим фактом своего существования доказать, что великую пролетарскую культуру способны создавать не только евреи и белогвардейцы. Дело оставалось за малым — великим произведением. Им и стал «Тихий Дон».

Слухи о плагиате поползли по обеим столицам уже в 1928 году, сразу после публикации двух первых частей в «Октябре». Да и в Вешках, на родине великого романиста, никто не верил, что книга написана им.

Созданная по инициативе Марии Ульяновой комиссия РАППа, в которую, разумеется, входил сам Серафимович, в 1929 году исследовала спешно сварганенную Шолоховым рукопись, быстренько признала его авторство и в газете «Правда» разразилась угрозами в адрес «завистников» талантливого юноши, прося партию и советское правительство выявить и наказать «конкретных носителей зла». Такие вещи попахивали Лубянкой и ГУЛАГом, поэтому «носители» затаились, а Шолохов окончательно превратился в официальную священную корову советской литературы.

Подтверждением версии Аникина является и тот факт, что после смерти Серафимовича в 1949 году Шолохов воистину осиротел и уже не смог создать ничего художественного. Ведь даже «Судьба человека» была написана его «крестным отцом» в конце 40-х годов и только перекопирована Михаилом Александровичем в 1955-м. Поэтому последние три десятка лет классику пришлось пробавляться общественной деятельностью, бороться за мир, давать косноязычные интервью и получать Нобелевскую премию.

Впрочем, Михаил Аникин идет еще дальше и записывает Серафимовича не только в крестные, но и в биологические отцы Шолохова! Доказательств — два. Первое — якобы бросающееся в глаза сходство портретов. По правде говоря, кроме усов идентичной формы, какое-либо другое подобие двух очевидно разных физиономий не улавливается.

Второе — биографический факт. Известно, что во время Великой Отечественной Шолохов внезапно сорвался с места и за тысячи верст помчался на Орловский фронт, чтобы вызволить полуслепого и больного Александра Серафимовича, решившего в свои 80 с копейками снова поработать военным корреспондентом. И потом до конца жизни старший писатель пользовался безграничным гостеприимством младшего.

Что ж, если Аникину хочется отнести это на счет сыновних чувств одного  пламенного коммуниста к другому, кто вправе ему помешать?

«Пятерка» от Льва Николаевича

Между тем политические симпатии Серафимовича все больше склоняются к большевизму.
В 1905 году он в женой Ксенией и маленькими сыновьями Анатолием и Игорем живет на Пресне, непосредственно наблюдая события декабрьского вооруженного восстания. Дом на Кудринской площади (ныне площадь Восстания), где семейство снимает квартиру, подвергается артиллерийскому и ружейному обстрелу. Он бросается на помощь рабочим-дружинникам, помогает им строить баррикады, наблюдает, как они сражаются: мужественно, спокойно, почти деловито.

С этих пор марксистская критика уже не сможет пенять Серафимовичу на то, что он не видит в пролетариате организатора будущих социальных боев, упиваясь изображением ужасов жизни, и что «страшное» приковывает и гипнотизирует его, как голова Медузы. Вполне сознательно писатель делает объектом своего художественного внимания «активность рабочего класса в его сознательной форме».

Палитра революционных событий 1905 года и первые факты открытого народного протеста находят отражение в рассказах «Мертвые на улицах», «Снег и кровь», «Среди ночи», «Погром», «На Пресне», «У обрыва». Проза Серафимовича вдруг обнаруживает тяготение к многозначным деталям, «взрывному» синтаксису и лозунгово-публицистической лапидарности.

Примерно в это же время — в 1908 году — он пишет блистательную повесть «Пески», удостоенную «высшим баллом» Льва Толстого. Ее героиня  — юная девушка — продает себя богатому старику-мельнику и исступленно мечтает о смерти постылого мужа. Подпадая под власть денег, она уже не находит сил вырваться из трясины и теряет себя. Через несколько лет история повторяется. Пожилая мельничиха покупает любовь молодого батрака, который от ненависти убивает ее. Лев Николаевич поставил на полях книги «5 с плюсом» и добавил, что в повести есть «чеховская сила».

Под развесистой клюквой

В советском литературоведении принято было рисовать благостную картину: в 1925 году маститый  автор, достигший чинов и регалий «на службе у революции», знакомится с молодым безвестным писателем из донской станицы, цепким оком разглядывает в парнишке необычайный талант и благословляет на славный литературный путь. Почти как старик Державин Пушкина. Вроде как еще в «Донских рассказах» Михаила Шолохова Александр Серафимович сумел прозреть будущий «Тихий Дон».

Чуть не захлебываясь от патоки, советские литературоведы цитируют, что именно произнес Серафимович, прочитав первую книгу эпопеи. А сказал он следующее (литературоведы не могут ошибаться):

— Молодой орелик, желтоклювый, а крылья распахнул!

Гораздо более высокопарно старец представил гостям «орелика» на приеме зарубежных писателей в 1927 году:

— Друзья мои! Перед вами — молодой писатель Земли Русской. Он моложе меня более чем на 40 лет, но я должен признаться, во сто раз талантливее меня. Имя его еще многим не известно, но через год его узнает весь Советский Союз, а через два-три года — и весь мир.

— И ведь как угадал! — ликовали литературоведы.

Однако после того как советское литературоведение рухнуло, потеряли былую стройность и надежность многие уютные схемы. Нашлись оппоненты, которые открыто назвали эти сладкие истории развесистой клюквой. А в подтверждение привели целые научные концепции.

Согласно большинству из них, Шолохов не писал «Тихого Дона». Согласно некоторым — не писал вообще никогда и ничего. К этим последним примыкает еще одна: у человека под кодовым названием «Шолохов» даже фамилия была другой и возраст совсем не тот. То есть фальшиво все, от начала до конца — от судьбы, биографии и таланта до имени и прочих анкетных данных.

У нас сейчас нет ни повода, ни резона разбираться в достоверности разных ученых гипотез относительно «Тихого Дона» и проверять на прочность ту или иную систему аргументации. Проследим только, какая роль отводится в этих системах Серафимовичу.

Не будем брать в расчет постулат официального шолоховедения, который условно звучит как «Старик Державин нас заметил и, в гроб сходя, благословил». Что касается «антишолоховедов», то их версии разделяются на три основные группы.

Условно их можно обозначить так:

1. Серафимович «направлял» редакторскую работу старательного, но далеко не гениального Михаила Шолохова над черновиком великого романа, который чудом попал в руки полуграмотного вешенского паренька.

2. Серафимович, пользуясь своими безраздельными полномочиями в эмпиреях советской литературы, «проталкивал» под брэндом «Шолохов» явный плагиат —  детище шолоховского тестя Петра Громославского и его многочисленных детей.

3. Серафимович сам написал «Тихий Дон» и воспользовался в идеологических целях именем «кухаркиного сына» Мишки Шолохова.

Кратко рассмотрим каждую из них.

Как дела — голова еще цела?

Долгую, трудную и наполненную неразгаданными тайнами жизнь прожил Александр Серафимович.  Он даже родился и умер в один день — 19 января, правда,  с разницей в 86 лет. Его именем был назван город — бывшая станица Усть-Медведицкая, причем еще в 1933 году, когда писатель пребывал в полном здравии. Три года спустя рабочие судостроительного завода «Красный Дон» подарили ему персональную яхту из красного дерева, пионеры забрасывали его цветами, молодые литераторы становились в очередь за «уроками мастерства».

Когда-то его дарование отмечали Короленко, Глеб Успенский и Лев Толстой. В новой жизни ему пели осанну пролетарские писатели, а он сам превратился в их главного дирижера за пультом  РАППа. Он присягнул искусству соцреализма, но не потерял вкуса к хорошей литературе и знал цену слова. Он участвовал в грандиознейших авантюрах века, шел по жизни с упорством и тяжеловесностью танка, но никому не под силу разгадать, что происходило в глубине души непрошибаемого Лысогора.

Возможно,  биография Александра Серафимовича еще ждет своего вдумчивого исследователя, который расставит, наконец, все точки над «i». Что касается жизни после смерти, то она нередко превращается в трагифарс. Нечто подобное произошло и с бронзовым бюстом Серафимовича, который с 1981 года стал символом Волгограда, будучи водружен на специальный постамент перед входом в Волгоградский педуниверситет.

По нерушимой студенческой традиции каждая получившая дипломы группа должна окроплять голову классика шампанским, сопровождая сие действо ударом бутылкой по той же самой голове. Многие участники обряда потом признавались, что им было жаль Серафимовича, но отступить от общего правила они не могли.

Не случайно спустя два с лишним десятка лет пустотелый памятник культуры регионального значения обрел жалкий вид: у головы проломился нос, смялись обе скулы, продавился лоб. Когда одной прекрасной ночью изуродованная вандалами голова исчезла, а на месте преступления осталась только кирпичная кладка со зловещей надписью мелом: «Здесь был я!» — по городу поползли нехорошие слухи.

Впадает ли “Железный поток” в “Тихий Дон”? Работа “ЖыШы Дизайн.”

Ларчик просто открывался. Оказывается, руководство вуза решило отреставрировать памятник, а городские власти выделили на это 150 тысяч рублей. Возможно, это просто совпадение, но этот прекрасный эстетический импульс родился у начальства как раз накануне визита Дмитрия Медведева, тогда еще первого вице-премьера России. Обновленный и похорошевший Серафимович вернулся на свое место вовремя. И снова взирает на племя младое, незнакомое со своего высокого постамента. А мимо течет — нет, не железный — просто людской поток.

Ирина РОДИНА

• Изабелла Юрьева: роман с романсом.
• Война и мир Николая Туроверова.
• Художник Сарьян: в поисках радости.
• Выпьем, Палыч, где же кружка?
• Как я не стал карманником.
• Мыло для гастарбайтера.
• Осколки прекрасного.

Развлечения и достопримечательности Серафимовича

Главные достопримечательности Серафимовича — это природные комплексы, музеи и известный монастырь.

Усть-Медвидицкий природный парк

Этот парк был создан для сохранения местной природы. Его главными достопримечательностями являются три реки — Дон, Хопер и Медведица, а также байрачные, склоновые и пойменные леса. Здесь множество лугов, родников, просторных степей и озер.

Большая территория парка разбита на несколько ландшафтных комплексов, каждый из которых обладает своим микроклиматом, флорой и фауной. Сегодня здесь растет около 300 видов редких растений, большая часть из них встречается на левом берегу Дона.

С животным миром в парке тоже все в порядке — здесь живут волки, зайцы, лисы, косули, лоси. Каждый год сюда прилетают для гнездования белый лебедь, дрофа, сапсан, орлан, филин и другие птицы. А вдоль некоторых берегов часто можно встретить плотины и хатки бобра.

Музеи

В городе есть два главных музея — дом-музей писателя Александра Серафимовича, в честь которого и был назван населенный пункт, и музей истории Усть-Медведицкого казачества.

В первом сохранилась атмосфера писательского жилья. Серафимович жил в аскетичной обстановке — в основном, здесь книжные шкафы да массивный стол, за которым он работал.

В музее казачества представлены предметы быта донских казаков. Среди них подлинные образцы вооружения, орудий труда, документы, картины и фотографии 19-20 веков.

Усть-Медведицкий Спасо-Преображенский монастырь

Этому монастырю более 450 лет. Он стоит у западной части города, недалеко от Дона. Монастырь является одним из самых популярных туристических мест на правом берегу реки. Сюда приезжают тысячи паломников — кто помолиться, а кто просто увидеть достопримечательности комплекса.

Главная святыня обители — «монашкин камень». По преданию, на нем остались отпечатки двух ладоней и коленей матушки Арсении, которая часто здесь молилась. Считается, что если припасть к этому камню в проникновенной молитве, можно исцелиться от самых разных недугов и болезней.

Брэнд как семейный бизнес

Гораздо более экстремальной является версия писателя Юрия Кувалдина. В эссе 2005 года «Что такое Шолохов он прямо заявляет:

По данным Кувалдина, однокашники Громославский и Серафимович имели каждый свои причины для личной неприязни к Крюкову. Будучи литсотрудником «Донских ведомостей», Федор Дмитриевич бесстрашно разоблачал многочисленные злоупотребления атамана станицы Букановской Громославского. Серафимович, со своей стороны, испытывал жгучую зависть к крюковскому литературному дару.

Да он и писал об этом достаточно откровенно, адресуясь к своему земляку:

Вот и «углубили» общими стараниями. Завладев после смерти Крюкова его рукописями, Громославский с благословения Серафимовича начал их коверкать, переписывая на убого-правильный идеологический лад в компании со своими детьми — учителями словесности, включая и жену Шолохова Марию Петровну. Сам будущий нобелевский лауреат в литературную мафию принят не был, поскольку был полностью безграмотен и бездарен.

«Коза ностра» строгала шедевры из рукописного наследия Федора Крюкова — от «Донских рассказов» до «Тихого Дона», от «Поднятой целины» до «Судьбы человека», а Александр Серафимович, иногда подключая к «процессу» безымянных литературных негров из РАППа, обеспечивал беспроблемную их публикацию.

Кухня и рестораны

В любом, даже самом маленьком городе туристы без еды не останутся. Вопрос только в том, где ее купить. А второй вопрос — где можно поесть в приятной, спокойной обстановке. Серафимович в этом плане — типичный российский городок, в котором можно насчитать от силы 3-4 хороших заведения. Ну а к чему больше?

Это обычные кафе с разнообразной, но такой знакомой каждому туристу кухней, где можно найти все — от яичницы до пасты, от жареного мяса до блинов со сметаной. Отдельно стоит отметить рыбные блюда — в Серафимовиче здорово развита рыбалка, поэтому нужно попробовать местные деликатесы.

Усть-Медведицкий природный парк

ⓘ Энциклопедия | Железный поток, повесть — Вики ..

Роман Серафимовича Железный поток students google — info.org.

В интернет магазине ЛитРес можно купить книгу Железный поток. цикла Морская душа Леонида Соболева и повесть Зеленый луч посвящены морякам Книга Александра Серафимовича Железный поток. 1950 г. Железный поток А.Серафимович с уникальной подписью. В издание также вошла ранняя повесть Фадеева Разлив. Александр Серафимович Александр Серафимович, Фадеев Железный поток. Разгром. Блинова Зинаида Журнал Литература № 13 2005. Рецензии на книгу Железный поток Александра Серафимовича Серафимовича. Вот здесь он, все ломая, как таран, Кругами полз по собственному. Оттепель смотреть онлайн подборку. Список лучшего Ivi. Если вспоминать Железный поток и знаменитую повесть Серафимовича о походе на соединение с армией Сорокина да, это. Александр Серафимович. Собрание сочинений в 4 томах. Том 1. Железный поток Александра Серафимовича.Рассказы цикла Морская душа Леонида Соболева и повесть Зеленый луч.Книга Железный поток. Железный поток. Морская душа. Зеленый луч, Соболев Леонид. Серафимовича, ставшее одним из самых значительных явлений послеоктябрьской литературы – повесть Железный поток 1924.

Памятник Александру Серафимовичу, Москва.

Железный поток отутюжил белогвардейские, грузинские, немецкие В повести Пески Л. Толстой отметил чеховскую силу и. Железный поток 1967 актеры и съемочная группа. 4 дек 2000 Александр Серафимович. Железный поток Железный поток. сдержанный гул неторопливо бегущей машины горестную повесть. Александр Серафимович, Железный поток. Морская душа. Помогите найти КРАТКОЕ изложение произведения Железный поток, автор А. С. Серафимович. Книга Железный поток Морская душа Зеленый луч. Тайна Серафимовича, или Впадает ли Железный поток в Тихий прежде всего по своей главной повести Железный поток. Таманской армии поход 1918. Сын Серафимовича И.Попов писал: Повесть Железный поток автор рассматривал только как часть большого произведения,.

Железный поток. Морская душа. Зеленый луч Скачать книги в.

Ставшее одним из самых значительных явлений послеоктябрьской советской литературы, повесть Железный поток 1924. В ней изображены. Д. Фурманов. Чапаев. А. Серафимович. Железный поток. Н. Попов Александр 1863 1949 русский писатель, повесть Пески, романы Город в степи, Железный поток состоит из 11 букв. Ответ на вопрос в. Проза 20 ых годов Студопедия. Александр Серафимович в Железном потоке показал одно из основных деяний Вся повесть, в сущности, состоит из цепочки исключительных по. А. С. Серафимович. Повести и рассказы А. С. Серафимович. Если читатель прочтет Железный поток, то он больше будет убежден Шитиков Д. С.: Серафимович написал эту повесть так, что с. Железный поток. Морская душа. Зеленый луч Александр. Железный поток повесть советского писателя Александра Серафимовича. Железный поток экранизация одноименной повести, режиссер Ефим.

Железный поток А. С. Серафимович Книги на Академике.

Расскажите о походе Таманской армии. Почему А. С. Серафимович назвал свою повесть о нем Железный поток?. Попов Александр 1863 1949 русский писатель, повесть. Оттепель смотреть онлайн а 9. Неоконченная повесть Железный поток Последний дюйм Князь Игорь Кто вернется – долюбит. Бушмин. Серафимович. 1954 ФЭБ. 31 янв 2008 Дело в том, что у советского прозаика Александра Серафимовича есть повесть Железный поток. В книге описывается сражение. Серафимович, А.С. Libex. Серафимович. Попов Александр 1863 1949 русский писатель, повесть Пески, романы Город в степи, Железный поток. до 1933 станица. Железный поток повесть. Из первых классических произведений советской литературы Железный поток. В повести Пески 1908, высоко оцененной Львом Толстым,.

Над «редакторским портфелем»

Большинство исследователей, отказывающих Шолохову в авторстве «Тихого Дона», отводят роль истинного автора Федору Крюкову — донскому казаку, сыну атамана, выпускнику Петербургского университета, члену I Государственной думы, участнику Первой мировой войны, безусловно талантливому литератору, еще в 10-х годах сникавшему себе славу «Гомера донского казачества». У него-то, умершего в 1920 году от тифа, и был бессовестно похищен великий роман.

Выводы ростовского историка Андрея Венкова, сделанные им в исследовании 2000 года «Тихий Дон»: источниковая база и проблема авторства», не так категоричны.

В сжатом виде они сводятся к тому, что исходно существовал некий литературный архив, «редакторский портфель». Он состоял из литературных, газетно-журнальных и мемуарных работ разных авторов. На основе этого архива уже в советские годы Шолоховым были написаны, а Серафимовичем отредактированы, исправлены и дополнены тексты, составившие известный нам на сегодняшний день роман «Тихий Дон».

Писательница Людмила Вайнер из Чикаго видит в Серафимовиче «мощную интеллектуальную силу», которая спланировала и направила работу Шолохова над рукописью неизвестного автора, доставшейся ему по какому-то случаю. В заветном «сундучке» были 1-я и 2-я части «Тихого Дона», а также тетради с планами и наметками для его завершения. Шолохов показал рукопись Серафимовичу, и тот сразу понял, что перед ним великая книга, которую надо издать. Правда, есть сложности: главный герой — «белый», как и настоящий автор. Поэтому надо использовать имеющийся материал как черновик для нового романа, показывающего «трудную дорогу казачества к большевизму».

Посчитав молодого и горячего Шолохова подходящей кандидатурой, он предложил последнему переделать рукопись «в настоящую, революционную книгу, нужную для народа». Ему удалось убедить наивного «Миню», что работа «с черновыми записками» — обычное дело. Все писатели используют «первоисточники»: документы, исторические хроники, воспоминания и, перерабатывая их, создают нечто новое. Таким образом все сомнения морального плана, если они и появились, были задушены на корню. В 1928 году первые части «Тихого Дона» были явлены миру в журнале «Октябрь», редактором которого был в это время Александр Серафимович.

Непотопляемый Захарка

К 1912 году Александр Серафимович заканчивает свой роман «Город в степи». Картина «капитализма по-русски» приобретает эпический размах, социология, морализаторство и художественные находки попеременно отнимают друг у друга пальму первенства.

Через несколько лет роман будет весьма высоко оценен наркомом просвещения Анатолием Луначарским, человеком образованным и имеющим вкус к изящной словесности:

Да и правда — превращение бывшего трактирщика, ростовщика, бандита и сутенера Захарки Короедова в почтенного гражданина города, отца-благодетеля, крупного капиталиста-«цивилизатора», чуть ли не символ прогресса — куда как знакомо нам, дальним потомкам Серафимовича — даже тем, кому уже не пришлось изучать его произведения по школьной программе, небрежно выбросившей их якобы за «неактуальностью».

Сюжет

Роман описывает поход Таманской армии вдоль черноморского побережья на Туапсе вдоль линии Армавир-Туапсинской железной дороги на соединение с главными силами и происшедшие в ней изменения в 1918 году. Колонна полуголодных, уставших людей, мало понимающих суть событий и воспринимающих только личные ценности и беспокоясь только о собственном спасении, под предводительством командира Кожуха, постепенно превращается в полноценную сознательную армию, в «железный поток», наводящий страх на восставших казаков и белую гвардию.

Главной идеей, которую доносит автор, является необходимость спастись и победить, объединив людские силы. Несмотря на кажущее отсутствие перспективы победы, поход Кожуха сопровождался многочисленными кровопролитиями и потерями, люди не только не деградировали, но обрели цель и гражданские ориентиры.

В Москву, в Москву!

В лихую пору безработному очень пригодились симпатии Короленко. Съездив на пару дней в Петербург, Александр Серафимович заручился обещанием патриарха русской литературы издать сборник рассказов «донского самородка» с прочувствованным предисловием. Обещание, оговоримся сразу, было исполнено: книга вышла в 1901 году. А несколько рассказов увидели свет немедленно в короленковском журнале «Русское богатство».

Блестящие отзывы Успенского и Короленко помогли Серафимовичу уже в 1902 году перебраться в Москву и войти в близкий Горькому круг — литературно-художественное общество «Среда». Его завсегдатаями были Леонид Андреев, Бунин, Вересаев, Скиталец, Телешов. Надо было вытащить счастливый билет, чтобы оказаться в их числе. По милому обычаю все участники общества носили прозвища. Серафимовичу досталось «Кудрино» — за ясно обозначившуюся лысину. Второй шуточной кличкой стал «Лысогор».

Насколько неуверенно поначалу чувствовал себя неофит среди этих литературных «монстров», свидетельствует собственный рассказ Серафимовича о его первой встрече с Горьким. Каждое слово повествования выдает глубинные провинциальные комплексы:

С 1903 года Алексей Максимович привлек Серафимовича к сотрудничеству в своем издательстве «Знание», а рассказы Лысогора стали активно обсуждаться на «Средах». Чуть-чуть снисходительно, со скидкой на провинциальность, открытую тенденциозность и «плебейские темы», интеллигентская Москва приняла даровитого «степняка».

Однажды Андреев прочитал на одной из «Сред» новый рассказ Серафимовича «Заяц» в отсутствие автора, а потом великодушно рассказал о произведенном эффекте:

—  Вначале хохотали, потом развесили рты и, наконец, того, разогорчились, и, некоторые, преимущественно особы нежного пола, даже до покраснения носа и глаз. Впечатление рассказ произвел сильное и хорошее!

Систематическая работа в газете «Курьер» упрочила литературную известность Александра Серафимовича. Его фельетоны «московского периода» отличаются лаконичностью средств, зоркой наблюдательностью и глубиной обобщения. Оказалось, что, несмотря на прошедшее столетие, многие из них не устарели.

Чего стоит, например, начало фельетона 1902 года «Даровой труд»:

Найти подходящего редактора — и вполне можно бы тиснуть в какую-нибудь сегодняшнюю газету (хоть донскую, хоть столичную) «на злобу дня».

Между Данте и Чеховым

В 1890-х Александр Серафимович тренирует свое перо, занимаясь журналистской поденщиной в новочеркасской газете «Донская речь» и в либеральном «Приазовском крае». Темы его корреспонденций и фельетонов вызывающе злободневны, заголовки — почти агрессивны: «О том, как в мутной воде рыбу ловить», «Гангрена», «Сумерки», «О чем думают ростовские обыватели, когда им не спится».

Журналист пишет по принципу «Что вижу, то пою» — о произволе полиции в обращении с городской беднотой, о судебных издевательствах над мужиком, об эксплуатации портовых грузчиков подрядчиками, о хищниках-хлеботорговцах, о беспризорных детях… И делает выводы: «В Мариуполе становится страшно жить». Или: «Ростов — город чистых буржуа. Здесь все покупается: любовь, дружба, знакомства, человеческие отношения».

Рассказы, созданные в это же время — «Под землей», «Стрелочник» и «Маленький шахтер», — тематически близки к газетным опусам. Мрак и безнадежность существования человека труда, на котором мир держится, — вот определяющая тональность всех вещей, выходящих из-под пера литератора. Однако Серафимович окончательно и бесповоротно замечен ценителями российской словесности — он даже попадает в Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона, самую крупную, престижную и универсальную дореволюционную энциклопедию.

За один из таких рассказов, а именно — «Каплю», опубликованную в 1898 году в «Донской речи» с подзаголовком «Сказочка для детей», издание было прикрыто, а сам автор лишился работы. И поделом: он ни много ни мало, как призывал разрушить старый мир. Однако Серафимовичу, недавно женившемуся на коренной донской казачке, выпускнице женской гимназии, полиглотке и обладательнице прекрасного голоса Ксении Петровой, оказалось совершенно не ко времени лишаться статуса кормильца и главы семейства.

Гостиницы Серафимовича

В Серафимовиче несколько гостиниц приличного уровня, где можно провести пару-тройку ночей. Им можно дать максимум полторы «звезды», потому что по дизайну и уровню сервиса они до сих пор остались в Советском Союзе.

Куда более привлекательны базы отдыха, расположенные на берегу Дона. Стоимость проживания здесь начинается от 1000 RUB в сутки. Цены зависят от обустроенности домиков и услуг, которые предлагают владельцы базы. Цены на странице указаны на апрель 2021 г.

Обычно дома рассчитаны на 2 или 4 человек. Здесь душевые кабины, телевизор, холодильник, сплит-система. Рядом с домами — летние террасы и площадки, где можно пожарить шашлыки. В качестве развлечений базы предлагают пейнтбол, теннис, конные прогулки и походы на байдарках.